Неточные совпадения
Разговор
на этом прекратился. Оба молодых человека
уехали тотчас после ужина. Кукшина нервически-злобно, но не без робости, засмеялась им вослед: ее самолюбие было глубоко уязвлено тем, что ни тот, ни другой не обратил
на нее внимания. Она оставалась позже всех
на бале и в четвертом часу ночи протанцевала польку-мазурку с Ситниковым
на парижский манер. Этим поучительным зрелищем и завершился губернаторский
праздник.
— Куда спешите? Там, — Лютов кивнул головою в сторону дач, — никого нет,
уехали в лодке
на праздник куда-то,
на ярмарку.
— Мы принимали в Париже; потом
уехали на воды; там муж устраивал
праздники, балы: тогда писали в газетах.
Сборы переселенцев являлись обидой: какие ни
на есть, а все-таки свои туляки-то. А как
уедут, тут с голоду помирай… Теперь все-таки Мавра кое-как изворачивалась: там займет, в другом месте перехватит, в третьем попросит. Как-то Федор Горбатый в
праздник целый воз хворосту привез, а потом ворота поправил. Наташка попрежнему не жаловалась, а только молчала, а старая Мавра боялась именно этого молчания.
На улице точно
праздник пасха:, все окна ярко освещены, веселая музыка скрипок и роялей доносится сквозь стекла, беспрерывно подъезжают и
уезжают извозчики.
Когда же мой отец спросил, отчего в
праздник они
на барщине (это был первый Спас, то есть первое августа), ему отвечали, что так приказал староста Мироныч; что в этот
праздник точно прежде не работали, но вот уже года четыре как начали работать; что все мужики постарше и бабы-ребятницы
уехали ночевать в село, но после обедни все приедут, и что в поле остался только народ молодой, всего серпов с сотню, под присмотром десятника.
Посредник обиделся (перед ним действительно как будто фига вдруг выросла) и
уехал, а Конон Лукич остался дома и продолжал «колотиться» по-старому. Зайдет в лес — бабу поймает, лукошко с грибами отнимет; заглянет в поле — скотину выгонит и штраф возьмет. С утра до вечера все в маете да в маете. Только в
праздник к обедне сходит, и как ударят к «Достойно», непременно падет
на колени, вынет платок и от избытка чувств сморкнется.
— Вот она этих воспоминаний не любит, — кобенится Непомнящий, — а я ничего дороже их не знаю. Поверьте, что когда-нибудь я устрою себе
праздник по своему вкусу. Брошу все,
уеду в Москву и спрячусь куда-нибудь
на Плющиху… непременно
на Плющиху!
На другой день, как обыкновенно это бывает
на церемонных деревенских
праздниках, гостям сделалось неимоверно скучно и желалось только одного: как бы поскорее
уехать.
На свадьбе и
на праздниках после свадьбы, разумеется, они играли жалкие роли, а потому поспешили
уехать.
— Происходит запутанное дело: Молли и Ганувер давно знают друг друга, он очень ее любит, но с ней что-то произошло. По крайней мере,
на завтрашнем
празднике она должна была быть, однако от нее нет ни слуха ни духа уже два месяца, а перед тем она написала, что отказывается быть женой Ганувера и
уезжает. Она ничего не объяснила при этом.
В декабре
на праздниках он собрался в дорогу и сказал жене что
уезжает в Петербург хлопотать за одного молодого человека — и
уехал в С. Зачем? Он и сам не знал хорошо. Ему хотелось повидаться с Анной Сергеевной и поговорить, устроить свидание если можно.
Новая дача давно продана; теперь она принадлежит какому-то чиновнику, который в
праздники приезжает сюда из города с семейством, пьет
на террасе чай и потом
уезжает обратно в город. У него
на фуражке кокарда, говорит и кашляет он, как очень важный чиновник, хотя состоит только в чине коллежского секретаря, и когда мужики ему кланяются, то он не отвечает.
На Воздвиженье, 14 сентября, был храмовой
праздник. Лычковы, отец и сын, еще с утра
уезжали на ту сторону и вернулись к обеду пьяные; они ходили долго по деревне, то пели, то бранились нехорошими словами, потом подрались и пошли в усадьбу жаловаться. Сначала вошел во двор Лычков-отец с длинной осиновой палкой в руках; он нерешительно остановился и снял шапку. Как раз в это время
на террасе сидел инженер с семьей и пил чай.
Пропел с ними стихеры и воззвахи
на все господские
праздники, принялся за догматики; вдруг занятия его с девицами порасстроились, в Осиповку
на похороны надо было им
уехать.
На рождественские
праздники он ездил к ней в Москву. Воротился оттуда оживленный и приподнятый. С веселою улыбкою насмешливых своих губ он рассказывал, как ошарашивал своими речами собиравшихся у сестры московских богачей, как высмеивал их и приводил в бешенство, так что сестра, наконец, поругалась с ним, и он от нее
уехал раньше времени. Поссорились основательно: ее обычный месячный присыл он отправил ей обратно. И, таким образом, остался сам без гроша.
Я собирался
уезжать. Жил я совсем один в небольшом глинобитном флигеле в две комнаты, стоявшем
на отлете от главных строений. 1 октября был
праздник покрова, — большой церковный
праздник, в который не работали. Уже с вечера накануне началось у рабочих пьянство. Утром я еще спал. В дверь постучались. Я пошел отпереть. В окно прихожей увидел, что стучится Степан Бараненко. Он был без шапки, и лицо глядело странно.
В султановском госпитале шли непрерывные
праздники. То и дело приезжал корпусный командир, приезжали разные генералы и штабные офицеры. Часто Султанов с Новицкою и Зинаидой Аркадьевной
уезжали на обеды к корпусному.